Рай окружен болью
Название: Шаги на лестнице
Пэйринг: Дон Кихот/Драйзер. Конфликтеры, господа.
Жанр: ангст. Бытовой зарисовкааааа
Бэта: Лиар
Рейтинг: PG(за некоторое количество брани) БеспарДонность - тимное качество донов?(с)"соционика- это фэндом"
Предупреждение: нелицеприятный образ Кихота и возможно не совсем точный образ Драя -__-
От автора: Первое творение...по соционике.
И помните, мы живем по закону джунглей: не нравиться - не ешь)))
читать дальше
Осознание того, что я пытаюсь прикурить чертову сигарету уже в течение пяти минут, стоя на лестничной площадке, а тяжелая спортивная сумка оттягивает вниз мою левую руку - от чего та постоянно дергается, и опять же мешает мне нормально щелкнуть кремнием, чтобы наконец добиться столь желаемого огонька для затяжки - пришло как-то не сразу. Старый подъезд, обшарпанные стены. С улицы слышен лай собак и гул машин - мы живем недалеко от перекрестка - и бледный луч солнца застыл на некрасивой трещине стены, идущей вдоль лестницы. Ты была еще тогда недовольна этим переездом - я гордился им, как будто достиг вершины Олимпа.
Если вспомнить все от самых истоков наших отношений, то ты была недовольна всем. Тебе не нравилось, что я работаю архивариусом, когда твоим родителям, известным искусствоведам , достаточно дернуть за пару ниточек - и должность куратора в музее мне обеспеченна. Мои друзья - ты избавила меня от большинства из них. Никогда не забуду, как ты на юбилее моего друга Миши без лишних слов вылила ему горячий глинтвейн на брюки, а затем, как ни в чем не бывало, сказала: "Сережа, пойдем. Мне что-то плохо стало". Я узнал об этом позже от его жены, сообщившей в весьма истеричном тоне, что она на нас в суд подаст. Тоже произошло и с Витьком, служившем в местном бюро по обслуживанию оргтехники: тебе хватило пару раз за меня ответить по телефону, и мой студенческий друг перестал со мной общаться. Казалось, ты попросту рушишь мою жизнь. Бесконечные попытки разговорить тебя обращались в скандалы.
Я не мог понять, что ты чувствуешь, и мне казалось, что ты не чувствуешь ничего. И это лишь распаляло меня сильнее. Мне хотелось дойти до края, увидеть сокрытые в тебе эмоции, заставить тебя трястись от горя или от гнева, от радости или блаженства. Я и не заметил, когда все зашло слишком далеко. Куда-то пропал уют, наполнявший наш дом - семейное гнездышко превратилось в капкан. Я приходил по вечерам домой и не заставал тебя. Мучаясь от раздиравших меня сомнений и ревности, я начал пить. Ты приходила домой и, окинув меня полным презрения взглядом, молча убирала бутылку в мусор. Последний раз мне запомнилось, как ты все с тем же выражением взяла бутылку со стола, но вместо ведра та с грохотом опустилась в раковину. Ты начала вытаскивать осколки и нечаянно порезалась. Я хорошо помню, как ты стоишь, опершись на руки, твои плечи непривычно ссутулены, а из порезанной ладони капает кровь. Таким жалким, как тогда, я не чувствовал себя никогда. Какой-то иррациональный, почти детский страх сковал меня: я был словно парализован. Все, на что и хватило сил моей душенки - цепляясь за косяки, выбрести из кухни.
С того раза я завязал с выпивкой. Но ты это никак не прокомментировала. Я старался, как мог, добиться твоего расположения - мне казалось, тогда я увидел тебя настоящую. Но ничего не изменилось: ты продолжала держаться отстранено. Мы были как те семьи, что прожили по пятнадцать лет вместе - работа, домашние дела, встреча с родителями. Я купил себе целую кладезь инструментов, чтобы в кои-то веке помочь тебе в доме. И снова ничего. Тогда я бросил это гиблое дело и с головой ушел в работу. В итоге, диссертация, которую я помогал составлять, была успешно защищена моим начальником, что повлияло на мою должность и оклад. Мне больше не требовалось сидеть в пыльном архиве, заполняя журналы: теперь в мою деятельность входила организация выставок. Жизнь налаживалась, и мне думалось, что это как-то повлияет на наши отношения.
Я купил конфет, самых лучших, что смог найти, купил твои любимые цветы - тигровые лилии. Мне хотелось обрадовать тебя и я несся домой, как на крыльях. Моя беспечность едва не обернулась трагедией, когда меня чуть не сбила машина - благо водитель ехал на небольшой скорости, и я отделался только сильным ушибом. Вот так я и пришел сегодня: в изрядно помятом, грязном костюме, с синяком в пол-лица, помятым букетом и коробкой с раздавленными конфетами.
Вот тогда и разразился скандал, ставший апофеозом сегодняшнего дня. Ты не кричала, о нет. Ты со злостью выплевывала все о моей бестолковости, идиотизме, о том, "как таких земля носит", и что пора тебе подавать документы на развод, пока обрабатывала ссадины на руках зеленкой. Голова болела, и мир, словно маятник, качался перед глазами. Последнее, что помню - это захлестнувшую меня ярость и то, как я, назвав стервой, отвесил тебе пощечину, той же рукой, которую ты недавно сама и смазала. Я услышал все: о том, что зря ты пошла наперекор родителям и вышла за меня, как терпела мое запойное пьянство и приставания моих друзей. Как устала ждать от меня внимания. Второй раз за нашу недолгую совместную жизнь я почувствовал себя дерьмом. И уже не помню, каким образом скидывал вещи в спортивную сумку Puma, и, затем, бросив ключи на полочку у зеркала, как можно скорей покинул квартиру.
Теперь я стоял и думал, что вот оно - конец, финал, финита. Сделай шаг с лестницы - и я оставлю все позади. Смогу выстроить другие отношения, более удачные. Что же мешает сделать шаг? Уйти, сейчас, прочь. Только одно. Я устал бегать от проблем, делать вид, что их нет. Догадывался ли я, что мои друзья не настолько хороши? Не настолько я глуп. Знал ли я про нетерпимость Алиного отца? Неприязнь кружила вокруг него, образуя глухую ауру. Разве меня устраивала моя работа в темном сыром подвале? Черта с два кого устроит подобное место. Поэтому то, что я сделал - выпустив сумку из рук, направился обратно. Я застал тебя там же, сидящей на диване и курящей Nat Sherman.
- Ты не куришь.
- Ты тоже, - бросила ты, даже не обернувшись.
- Я обо многом догадывался.
Мне казалось, что никогда в жизни не приходилось так жутко мямлить.
- Браво, Шерлок.
Последнее, что я осознал - надо вырваться из оцепенения. Забыть, не обращать внимания на всю холодность, сквозящую в твоем тоне и гордом виде, с коим ты куришь.
- Тогда почему ты все еще со мной? - сказал я, едва сдержавшись от крика. Хватит: на сегодня достаточно кричали.
- А ты сам как думаешь? Что может держать меня рядом с малоперспективным, нищим, но очень увлеченным ученым, который не замечает очевидных вещей и может питаться одним кофе?
-Прости меня.
- Да что мне твои извинения... - ты хотела, было, продолжить, но я перебил тебя.
- Дай мне еще один шанс.
Ты ничего не ответила, а я не стал ждать ответа. Этот момент стал переломным, как точка отсчета. Летосчисление нового времени. Получится ли что-нибудь? Не знаю. Но даже малой вероятности успеха мне достаточно, чтобы пытаться вновь и вновь.
Пэйринг: Дон Кихот/Драйзер. Конфликтеры, господа.
Жанр: ангст. Бытовой зарисовкааааа
Бэта: Лиар
Рейтинг: PG(за некоторое количество брани) БеспарДонность - тимное качество донов?(с)"соционика- это фэндом"
Предупреждение: нелицеприятный образ Кихота и возможно не совсем точный образ Драя -__-
От автора: Первое творение...по соционике.
И помните, мы живем по закону джунглей: не нравиться - не ешь)))
читать дальше
Осознание того, что я пытаюсь прикурить чертову сигарету уже в течение пяти минут, стоя на лестничной площадке, а тяжелая спортивная сумка оттягивает вниз мою левую руку - от чего та постоянно дергается, и опять же мешает мне нормально щелкнуть кремнием, чтобы наконец добиться столь желаемого огонька для затяжки - пришло как-то не сразу. Старый подъезд, обшарпанные стены. С улицы слышен лай собак и гул машин - мы живем недалеко от перекрестка - и бледный луч солнца застыл на некрасивой трещине стены, идущей вдоль лестницы. Ты была еще тогда недовольна этим переездом - я гордился им, как будто достиг вершины Олимпа.
Если вспомнить все от самых истоков наших отношений, то ты была недовольна всем. Тебе не нравилось, что я работаю архивариусом, когда твоим родителям, известным искусствоведам , достаточно дернуть за пару ниточек - и должность куратора в музее мне обеспеченна. Мои друзья - ты избавила меня от большинства из них. Никогда не забуду, как ты на юбилее моего друга Миши без лишних слов вылила ему горячий глинтвейн на брюки, а затем, как ни в чем не бывало, сказала: "Сережа, пойдем. Мне что-то плохо стало". Я узнал об этом позже от его жены, сообщившей в весьма истеричном тоне, что она на нас в суд подаст. Тоже произошло и с Витьком, служившем в местном бюро по обслуживанию оргтехники: тебе хватило пару раз за меня ответить по телефону, и мой студенческий друг перестал со мной общаться. Казалось, ты попросту рушишь мою жизнь. Бесконечные попытки разговорить тебя обращались в скандалы.
Я не мог понять, что ты чувствуешь, и мне казалось, что ты не чувствуешь ничего. И это лишь распаляло меня сильнее. Мне хотелось дойти до края, увидеть сокрытые в тебе эмоции, заставить тебя трястись от горя или от гнева, от радости или блаженства. Я и не заметил, когда все зашло слишком далеко. Куда-то пропал уют, наполнявший наш дом - семейное гнездышко превратилось в капкан. Я приходил по вечерам домой и не заставал тебя. Мучаясь от раздиравших меня сомнений и ревности, я начал пить. Ты приходила домой и, окинув меня полным презрения взглядом, молча убирала бутылку в мусор. Последний раз мне запомнилось, как ты все с тем же выражением взяла бутылку со стола, но вместо ведра та с грохотом опустилась в раковину. Ты начала вытаскивать осколки и нечаянно порезалась. Я хорошо помню, как ты стоишь, опершись на руки, твои плечи непривычно ссутулены, а из порезанной ладони капает кровь. Таким жалким, как тогда, я не чувствовал себя никогда. Какой-то иррациональный, почти детский страх сковал меня: я был словно парализован. Все, на что и хватило сил моей душенки - цепляясь за косяки, выбрести из кухни.
С того раза я завязал с выпивкой. Но ты это никак не прокомментировала. Я старался, как мог, добиться твоего расположения - мне казалось, тогда я увидел тебя настоящую. Но ничего не изменилось: ты продолжала держаться отстранено. Мы были как те семьи, что прожили по пятнадцать лет вместе - работа, домашние дела, встреча с родителями. Я купил себе целую кладезь инструментов, чтобы в кои-то веке помочь тебе в доме. И снова ничего. Тогда я бросил это гиблое дело и с головой ушел в работу. В итоге, диссертация, которую я помогал составлять, была успешно защищена моим начальником, что повлияло на мою должность и оклад. Мне больше не требовалось сидеть в пыльном архиве, заполняя журналы: теперь в мою деятельность входила организация выставок. Жизнь налаживалась, и мне думалось, что это как-то повлияет на наши отношения.
Я купил конфет, самых лучших, что смог найти, купил твои любимые цветы - тигровые лилии. Мне хотелось обрадовать тебя и я несся домой, как на крыльях. Моя беспечность едва не обернулась трагедией, когда меня чуть не сбила машина - благо водитель ехал на небольшой скорости, и я отделался только сильным ушибом. Вот так я и пришел сегодня: в изрядно помятом, грязном костюме, с синяком в пол-лица, помятым букетом и коробкой с раздавленными конфетами.
Вот тогда и разразился скандал, ставший апофеозом сегодняшнего дня. Ты не кричала, о нет. Ты со злостью выплевывала все о моей бестолковости, идиотизме, о том, "как таких земля носит", и что пора тебе подавать документы на развод, пока обрабатывала ссадины на руках зеленкой. Голова болела, и мир, словно маятник, качался перед глазами. Последнее, что помню - это захлестнувшую меня ярость и то, как я, назвав стервой, отвесил тебе пощечину, той же рукой, которую ты недавно сама и смазала. Я услышал все: о том, что зря ты пошла наперекор родителям и вышла за меня, как терпела мое запойное пьянство и приставания моих друзей. Как устала ждать от меня внимания. Второй раз за нашу недолгую совместную жизнь я почувствовал себя дерьмом. И уже не помню, каким образом скидывал вещи в спортивную сумку Puma, и, затем, бросив ключи на полочку у зеркала, как можно скорей покинул квартиру.
Теперь я стоял и думал, что вот оно - конец, финал, финита. Сделай шаг с лестницы - и я оставлю все позади. Смогу выстроить другие отношения, более удачные. Что же мешает сделать шаг? Уйти, сейчас, прочь. Только одно. Я устал бегать от проблем, делать вид, что их нет. Догадывался ли я, что мои друзья не настолько хороши? Не настолько я глуп. Знал ли я про нетерпимость Алиного отца? Неприязнь кружила вокруг него, образуя глухую ауру. Разве меня устраивала моя работа в темном сыром подвале? Черта с два кого устроит подобное место. Поэтому то, что я сделал - выпустив сумку из рук, направился обратно. Я застал тебя там же, сидящей на диване и курящей Nat Sherman.
- Ты не куришь.
- Ты тоже, - бросила ты, даже не обернувшись.
- Я обо многом догадывался.
Мне казалось, что никогда в жизни не приходилось так жутко мямлить.
- Браво, Шерлок.
Последнее, что я осознал - надо вырваться из оцепенения. Забыть, не обращать внимания на всю холодность, сквозящую в твоем тоне и гордом виде, с коим ты куришь.
- Тогда почему ты все еще со мной? - сказал я, едва сдержавшись от крика. Хватит: на сегодня достаточно кричали.
- А ты сам как думаешь? Что может держать меня рядом с малоперспективным, нищим, но очень увлеченным ученым, который не замечает очевидных вещей и может питаться одним кофе?
-Прости меня.
- Да что мне твои извинения... - ты хотела, было, продолжить, но я перебил тебя.
- Дай мне еще один шанс.
Ты ничего не ответила, а я не стал ждать ответа. Этот момент стал переломным, как точка отсчета. Летосчисление нового времени. Получится ли что-нибудь? Не знаю. Но даже малой вероятности успеха мне достаточно, чтобы пытаться вновь и вновь.
надеюсь....Спасибо Вам, автор))))) За оригинальность жанра.1
Если Дона я писала отчасти с себя...Бог мой О_о я че Драйзер????
И Драйзеру не хватало внимания Дона?..
Поэтому я и думала наоборот. Или всё так и было?
Что ты можешь найти,
Отдавая мне душу?
Что ты будешь терять
Кроме права на сон?
Поцелуй, жгущий кожу
Он так тебе нужен
Поднимайся ко мне
Я - твой вечный закон
Кстати, вдохновление ко всему этому "безобразию" послужил рассказ Кира Булычева "Корона профессора Козарина"
но мне кажется, доны... лучше. просто их надо в хорошие руки...
эээх, БС-БС...Тут ничего не скажешь)) Хотя и Доны, и Дюмы вредные бывают)))